Художник Ralph Heimans (Ральф Хэйманс), родился в 1970 в Австралии. Изучал искусство и математику в университете Сиднея и позже в Школе Искусств Джулианы Аштон(Julian Ashton Art). Он получил свой первый гонорар в 1988 за ряд портретов для частного коллекционера в Сиднее.
К 1996 гонорары Ральфа достигли огромных высот, а его картины ведущих австралийских общественных деятелей для государственных учреждений, таких как Суд и австралийская Армия стали пользоваться невероятным успехом. Три портрета этого периода представлены в Национальной Портретной галерее Австралии: бывший министр Том Урен(Tom Uren), Антрополог Дерек Фримэн(Derek Freeman), и Судья, член Верховного суда Кирби(Kirby).
Islay and Fugly
Паула
The mcTamaney Twins
Квинтет - Burden Griffiths
Портрет Наследной принцессы Дании
Pelham Crescent
Автопортрет в Метро
Stand on the right
Портрет Мистера Филипса (Philips)
Onirique
Мозаичный Пол
Ральф Хэйманс(Ralph Heimans) переехал в Европу в 1997, после заказа от Европейского суда в Люксембурге и начал работу над портретами для находящегося в Лондоне коллекционера. Он долгое время работал в Нью-Йорке, Бостоне, Санта-Фе и Париже, утверждая, что не перестаёт работать и для австралийских заказчиков в Сиднее и Мельбурне. Мное из работ того периода экспонируются в Национальной Портретной галерее в Лондоне, апортрет французской Национальной команды по регби был выставлен в Hotel de Ville в Париже.
В своих картинах Ральф Хэйманс использует тёплые и романтичные цвета. По словам Адрианы-де Баррос, эксперта журнала Scene360, свои истоки техника исполнения полотен Ральфа черпает из европейских портретов 16-17 века, в то же время полностью подрывая традиции живописи тех веков своими современными сюжетами. Ральфа Хэйманса(Ralph Heimans) часто сравнивают с Караваджо и Веласкесом, в частности, благодаря почти схожему использованию светотеней и световых эффектов. Все картины этого мастера носят явно современное мироощущение и прекрасно воссоздают образы современной жизни.
Вместо того, чтобы традиционно изображать предметы и людей, картины Ральфа предлагают детальный рассказ о характере изображаемого и его жизнеописании. Люди почти всегда изображаются в действии или в контексте, содержащем подсказки об их жизнях. Эти нюансы дорисовываются игрой воображения, чему способствует и нереально высокое качество работ.
источник текста
Член союза художников России. Родилась в городе Москве.
Закончила училище. по профессии "реставратор декоративно-художественных штукатурок и лепных изделий, реставратор декоративных покрасок ". Закончила ЗНУИ (Заочный Народный Университет Искусств) отделения станковой живописи и графики.
Занимается оформлением детских журналов,книги, открыток и календарей.
Осенний блюз
Жадина!
Кот баюльный
Акробатический этюд
Утомился
Покорители луны или почему на луне много дырок и она бывает месяцем
Праздник несу!
Хорошо вдвоем!
Хорошо!
О вкусах не спорят
Любофь
Планета влюбленных зайцев
***
Тебя обязательно очень ждут
Скоро новый год
Мышиная поздравлялка
Вира или охота на зебр
Весело
Утомились
Валентинка
Хулиган
Cемья это наверно хорошо
Вот такой подарочек под елку
оранжево
Новый год всегда со мной
Искупительный Собор Святого Семейства (кат. Temple Expiatori de la Sagrada Familia), часто называемый Саграда Фамилия (Sagrada Familia) — известная церковь в Барселоне, спроектированная знаменитым каталонским архитектором Антонио Гауди (Antonio Gaudi). Храм расположен в районе Эшампле, его строительство было начато в 1882 году и до сих пор не завершено.
Первый проект собора был разработан архитектором Франсиско дель Вильяр (кат. Francisco de Paula del Villar y Lozano), на место которого в конце 1883 года был приглашён А.Гауди, значительно изменивший первоначальный проект. По решению инициаторов строительства храма финансирование работ должно выполняться исключительно за счёт пожертвований прихожан, что является одной из причин столь длительного строительства.
К 1918 году Гауди превратился в совершенно изолированную фигуру, у него остался только один спонсор – католическая церковь. Ему приходилось в одиночестве переживать глубокий духовный кризис, ухудшение здоровья и смерть многих близких друзей. В 1910 году умер его первый учитель Хосе Вилласек, в 1911 году – Марагалл, эксцентричный скульптор Мани и его ассистент, в 1914 году – Беренгер, следом за ним – епископ Кампис, а в 1916 году – епископ Торрас. Со смертью Эусебио Гуэля в 1918 году все работы в парке и колонии Гуэль окончательно прекратились. B тем не менее к 1918 году у него остался всего один проект, дело всей его жизни – собор Саграда Фамилиа. Создав свой собственный уникальный стиль в архитектуре, к концу жизни он полностью посвятил себя этому зданию и Богу.
Окончательный вид собора Святого Семейства (проект)
Гауди занимался не только проектированием здания, но и сбором пожертвований на строительство, темпы которого в первые тридцать шесть лет, с 1882 по 1918 год, никак нельзя было назвать быстрыми. Крипта, унаследовавшая свои неоготические формы от Пауло дель Вильяра-и-Лозано, была закончена в 1891 году.
К 1900 году был закончен первый поперечный фасад, получивший название фасада Рождества, часть внутренней стены и часовня.
Спустя восемнадцать лет команда Гауди с величайшей тщательностью и вниманием к деталям продолжала совершенствование замыслов и макетов центрального нефа и перехода, а также чертежей противоположного поперечного фасада Страстей Господних. Всё это время над фасадом Рождества медленно поднимались четыре башни-колокольни. Первая, законченная в 1918 году, имеет внешнюю оболочку из кирпича в виде пчелиных сот с ассиметричными окнами, восходящими по спирали от основания к вершине. Издалека она напоминает увеличенную во много раз копию хрупкой морской раковины, которые встречаются на побережье Каталонии. Башня святого Варнавы, покрытая мозаикой из битого стекла, оказалась единственной башней, законченной при жизни Гауди.
На протяжении десятилетий Гауди выстраивал и совершенствовал определённый литургический порядок символического содержания пространства собора Саграда Фамилиа. Благодаря опытам в колонии Гуэль, которые доказали эффективность и надёжность параболической арки, конструктивное решение в целом было уже найдено. Но в своей мастерской при храме Гауди без устали трудился над деталями.
По четырём углам стройплощадки были расставлены обелиски, символизирующие четыре поста католического календарного круга. Кроме того, они должны были, по словам Гауди, «восхвалять Святое Семейство и проповедовать добродетели покаяния». Композицию завершали фонтан и светильник, символизирующие очищение огнём и водой. Внутри собора Гауди планировал разместить скамьи для тринадцати тысяч прихожан, в то время как центральные колонны соответствовали основным апостольским миссиям Испании, в число которых входили Валенсия, Гранада, Сантьяго-де-Компостела, Бургос, Севилья, Толедо, Сеговия и даже маленькие епархии вроде Бурго-де-Осма с населением всего пять тысяч душ.
На протяжении всей своей жизни Гауди делал то, что до него делали Гойя и Эль Греко, - умело использовал пластичность и податливость духовного мира. Он говорил, что «слух соответствует вере, а зрение – славе, поскольку слава – это образ Бога. С точки зрения ощущения света, пространства и пластичности зрение есть беспредельность пространства; оно видит то, что есть, и то, чего нет». Гауди было известно о мощном психологическом воздействии звука, особенно в культовых зданиях. Он годами экспериментировал с формой удлинённых колоколов для Саграда Фамилиа. Кроме того, вся конструкция здания была спроектирована таким образом, чтобы звучать подобно грандиозному органу.
Цвет также играл особую роль. Ирония заключается в том, что для многих творчество Гауди ассоциировалось с «чёрной Испанией», то есть, инквизицией, в то время как он был автором и более впечатляющих творений, нежели сверкающая мозаика «ОСАННА», взмывающая к вершине башни-колокольни. Гауди представлял себе внутреннее убранство собора Саграда Фамилиа как яркий многоцветный псалом во славу Господа.
Гауди завершил лишь одну из двух часовен, расположенных по углам церковного двора – часовню Розария Нашей Госпожи. Она представляет собой совсем небольшое сооружение, увенчанное куполом, благодаря чему внутрь проникает достаточное количество дневного света, и кажется, будто по стенам выткано богатое кружево с обилием цветущих роз и розовых кустов, связанных с христианской символикой. Помимо Святой Девы с Младенцем, здесь имеются изображения Святого Доминго и Святой Каталины Сиенской, а также фигуры волхвов и пророков из Нового Завета: Давида, Соломона, Исаака и Иакова.
Фасад Рождества собора Саграда Фамилиа вселял ужас в сердца честных прихожан. Когда ступаешь под гигантский скульптурный фриз, кажется, что здание сейчас обрушится и погребёт под собой всё живое.
Центральный вход, разделённый посередине колонной, венчает скульптурная группа, изображающая Святое Семейство. Все фигуры выполнены в натуральную величину. На уровне земли две колонны в форме пальм, зрительно разделяющие пространство, опираются на спины двух черепах: морской со стороны моря и сухопутной со стороны гор. Черепахи символизируют стабильность, неизменность мира. В то же время фигуры хамелеонов по обеим сторонам фасада символизируют постоянное изменение природных форм.
На тридцатиметровой высоте под сенью гигантского рождественского дерева в окружении апостолов Варнавы, Симона, Фаддея и Матфея происходит прославление Мадонны.
Портик Милосердия, коронация Марии
Портик Надежды
Рождество Иисуса
Портик Надежды, избиение младенцев
Весь фасад Рождества, стремительный и грандиозный, производит впечатление непрерывного движения. Это не что иное, ворчали критики, как «трактат о чистом стремлении». Но в неоконченном творении Гауди использована необузданная стилистика клептомании, объединяющая язык восковых фигур, диорамы, карнавала, пейзажа, грота, ярмарочной площади и религиозной святыни в замысловатое целое.
Занимаясь проектированием фасада, Гауди постоянно присматривался к прихожанам в поисках подходящих моделей. Копирование творений Создателя он считал высшей формой его восхваления и свидетельством собственной скромности. Сторож собора алкоголик Жузеп, умерший впоследствии от белой горячки, стал Иудой. Толстый козопас служил моделью для Понтия Пилата. Шестипалый гигант, встреченный в одном из баров, позировал для фигуры центуриона в сцене избиения младенцев. Когда возникали трудности с поиском моделей, Гауди находил их среди своих работников. Так скульптор сделался святым Петром, перевозчик строительного материала – апостолом Фаддеем, а штукатур – царём Давидом.
Следующий этап работ был ещё более необычен. Цыплята и индейки усыплялись хлороформом, обмазывались жиром, и с них быстро изготавливалась гипсовая отливка. Осёл был связан и подвешен на своей сбруе, чтобы с него легче было снять мерки. Мёртвая сова, найденная на стройке, стала символом ночи. И только однажды, когда Гауди решил сделать отливку в натуральную величину с Рикардо Описсо, и тот лишился сознания, архитектор осознал эксцентричность своего метода.
Фасад Рождества Христова украшает шпиль в виде кипариса, венчающего три портика: Милосердия, Веры и Надежды. Над пещерой Коронации Святой Девы расположена анаграмма Иисуса, довольно сложная и выразительная. В центре её виден крест с буквами Α и Ω по краям, обозначающими начало и конец всего сущего. Сам крест служит символом зарождения и окончания мировой жизни.
Немного выше можно видеть ещё один редко упоминаемый символ – покрытое золотой и красной глазурью яйцо, также помеченное личной анаграммой Иисуса: JHS. Вероятно, речь идёт о яйце как символе целостности. Фигура пеликана над ним относится к примитивной иконографии Христианства, она встречается и в мифологии предшествующих эпох. Согласно мифам, эта птица клювом разрывает себе живот, полный рыбы, чтобы накормить своих птенцов, и потому служит символом Иисуса, а также символом воскресения из мёртвых.
В день 30 ноября 1925 года было завершено строительство башни святого Варнавы, первой башни в левой части фасада Рождества Христова. Это единственная башня, которую Гауди увидел завершённой.
Внутри башни также поразительны, как и снаружи. В нижней части каждой башни начинается винтовая, почти без перил (из-за крутизны) лестница, при подъёме по которой человеку начинает казаться, будто он вращается вокруг своей оси. При взгляде на эти лестницы снизу вверх или сверху вниз возникает потрясающий оптический эффект. Лестницы некоторых башен закручены в одну сторону, лестницы других – в противоположную. Поднявшись наверх, можно перейти из одной башни в другую. Множество переходов образуют восхитительный вертикальный лабиринт. Внутри одной из четырёх башен имеется лифт, позволяющий подняться от уровня земли до места, где в стенах открываются проёмы с каменными жалюзи. Здесь лестницы опираются уже на внешние стены.
В последующие годы архитектор Доменик Суграньес, последователь Гауди, отстроил ещё три башни. Позже были возведены четыре почти такие же башни фасада Страстей, их строительство закончилось в 1977 году. Согласно проекту, четыре башни фасада Славы должны быть гораздо выше, чем все существующие.
Башни посвящены двенадцати апостолам. На четырёх старейших – крайних, высотой девяносто четыре метра, и внутренних, высотой сто семь метров, – высечены имена и соответствующие им фигуры апостолов Варнавы, Симона, Иуды Тадео и Матфея, сидящих на пьедесталах, и надпись «Sursum corda» (Вознеситесь сердцем) на латыни. Башни с квадратными основаниями выше имеют круглое сечение. Перетекание одной формы в другую происходит на верхнем уровне фасада. Существует множество церковных башен квадратного сечения и совсем немного круглого, но нет ни одной башни, кроме башен Саграда Фамилиа, сочетающей оба вида сечений. Гауди не оставил никакого объяснения причины перехода от квадратного к круглому, критики же ограничиваются высказываниями о том, что это приём, в высшей степени удачный с эстетической точки зрения.
В понедельник 7 июня 1926 года, в пять часов тридцать минут пополудни, Гауди покинул собор Саграда Фамилиа, чтобы пройти три километра до церкви Сан Филипп Нери. Следуя привычным путём, он спустился по улице до перекрёстка и там был сбит трамваем. Позже водитель маршрута №30 утверждал, что Гауди не смотрел, куда идёт, и, споткнувшись о трамвайные пути, ударился головой о фонарный столб. Двое прохожих бросились на помощь жертве происшествия, но не признали в нём знаменитого архитектора. При нём не было документов, в карманах нашлась лишь горсть изюма и орехов. Шляпа тоже куда-то пропала. Четырежды они пытались остановить такси, чтобы доставить пострадавшего в больницу, но всякий раз получали отказ. Наконец с помощью солдат национальной гвардии удалось заставить одного таксиста отвезти раненого в бесплатную амбулаторию для бедных. Там Гауди быстро поставили диагноз: переломы рёбер плюс черепно-мозговая травма, и приняли решение отправить его в клинику.
Наутро «пациент пришёл в сознание после ночного беспамятства и попросил соборовать его, с жаром приняв последнее причастие». Вскоре новость о плачевном состоянии Гауди распространилась по всему городу. К вечеру вторника его перевели в отдельную палату, вправили рёбра, но жизнь едва теплилась в нём. Прелаты церкви, друзья и почитатели заполнили больничные коридоры. Предложение перевести архитектора в дорогую частную клинику было отклонено. Гауди хотел умереть среди народа. Он почти ничего не говорил, и его тяжёлое дыхание лишь изредка прерывалось шёпотом «Господи Иисусе!», а бледная рука, лежащая поверх одеяла, крепко сжимала распятие. В четверг, 10 июня 1926 года, в пять часов пополудни Антонио Гауди ушёл из жизни.
После смерти Гауди в 1926 году строительство храма возглавили Доменик Суграньес и Франсиск де Кинтана, при которых были закончены первые четыре колокольни. В 1939 году строительством собора занялись Исидрэ Пуч Боада и Льюис Бонет-и-Гали. Льюис Бонет-и-Гали стал главным архитектором проекта в 1971 году. В 1985 году руководство принял Жорди Бонет-и-Арменголь, а годом позже скульптор Хосе Мария Субиракс приступил к работе над фасадом Страстей Христовых.
«Если бы мы начали строительство с этого фасада, люди воспрепятствовали бы ему», - так объяснял Гауди своё решение повременить с возведением Портала Страстей. Это высказывание демонстрирует всю глубину драматизма, к которому стремился архитектор. В 1911 году в городе Пучсерда, будучи тяжело больным, он написал завещание и тогда же составил композицию этого портала, где запечатлены события последней недели земной жизни Иисуса.
Распятие
То, что Субиракс был тем самым мастером, которому предстояло воплотить его замысел, подтверждает огромное уважение, с которым исследователь каталонского искусства Сириси Пелисер пишет в своей работе «Современное искусство Каталонии» (1970): «Субиракс создаёт исключительную скульптуру, заставляющую вспомнить о Гауди. Он творит в типично неблагоприятных условиях, сопровождающих всех носителей огня в их столкновениях с ничтожествами». Тем не менее назначение Руководящим Советом скульптора Субиракса с самого начала подвергалось резкой критике и сопровождалось острейшей полемикой. После года внимательного изучения архитектурного и скульптурного наследия Гауди Субиракс приступил к исполнению своих обязанностей. На своеобразной сцене с тремя планами скульптор изобразил историю Страстей, начиная с Тайной Вечери и заканчивая Распятием.
28 ноября 2000 года незаконченный храм был освящен. В настоящее время Хосе Мария Субиракс и другие архитекторы работают над нефами, хорами и внутренним двориком. Когда строительство будет завершено, над городом вознесутся восемнадцать башен - в честь двенадцати апостолов, четырех евангелистов, Богоматери и Христа. Башни евангелистов будут украшать их символы, а центральную башню Христа - гигантский крест. По высоте центральная башня будет лишь на один метр ниже Монтжуика - горы, доминирующей над Барселоной. Гауди считал, что его творение не должно возвышаться над горой, которую создал Бог. Он был религиозным человеком, которому, несмотря ни на что, было присуще своеобразное чувство юмора. На критические замечания по поводу темпов строительства знаменитый архитектор отвечал: «Мой клиент не торопится».
Многие считали творчество Гауди пророческим. Опасаясь, что человечество вновь скатывается к средневековому мракобесию, Субиракс однажды сказал: «Если это правда, и всё, что мы наблюдаем сегодня, не случайно – возрождение ислама, эпидемия СПИДа, одновременное вырождение власти на местах и крушение великих идеологических блоков, новая форма пиратства в виде международного терроризма и расцвет эзотерики – то Гауди, как и во многих других случаях, пророчествовал, говоря: Саграда Фамилиа не последний из соборов, а первый в новой эпохе».
Наиболее точно охарактеризовал творчество Гауди валенсийский архитектор Сантьяго Калатрава, которого можно считать наследником Гауди в смысле уникальной способности чувствовать и открывать новые формы: «Люди пытались толковать творения Гауди в терминах язычества, масонства, буддизма и даже атеизма. Я думаю, это был человек, который действительно служил религиозной идее. Но этот бог или, скорее, богиня, перед которой преклонялся Гауди, была сама архитектура».
источник текста и некоторых фотографий
Другие архитектурные работы Антонио Гауди
Парк Гуэля, Антонио Гауди
Дом Бальо, Антонио Гауди
Дом Каса-Мила, Антонио Гауди
Уходят актеры, которых мы знали,
От нас.., в никогда.., в безвозвратные дали...
Таланты от Бога, в творческой силе -
Артисты, которых мы страстно любили.
А следом за ними уходит эпоха,
Вобрав их мечты, восклицанья и вздохи.
Не скажешь, что судьбы их были простыми.
Уходят... Места остаются пустыми.
Приемники? Будут! Рождает их время,
И новых великих даст новое племя.
А наше - своих провожает кумиров.
И пусть их сердца упокоятся с миром.
Но чудо над небытием совершая,
Нам кадры бегущие их воскрешают:
Знакомые роли, любимые лица,
И невозможно с потерей смириться.
Прошлые фильмы, желанные встречи,
Милые лица в памяти вечной.
© Copyright: Юлия Стовпивская
Старыгин Игорь Владимирович
13 июня 1946 - 8 ноября 2009 
....
Gondolier, Venezia
Duomo, Milano, Italia
Firenze, Italia
Milano, Italia 
Milano, Italia 
Napoli, Italia
Napoli, Italia
Perugia, Italia
Rainy Day, Venezia, Italia
Venezia
Siena, Italia
Roma, Italia
Venezia
Canal Grande, Venezia
Sorrento, Italia
Assisi, Italia
Firenze, Italia
Little Italia Sunset 
Market Day, Venezia, Italia
Perugia, Italia
Rise and Shine, Italian Alps
Roma, Italia
Sorrento, Italia
Varenna, Italia
Firenze, Italia
первая часть погулки, Парижское кафе